Что будет делать с этим Лукашенко?
Главный вопрос белорусской политики после 2020 или 2025 года, неважно, действительно, упирается в приход «Лукашенко-2», в гарантию прихода во власть именно преемника политики Лукашенко. такое может произойти только при непосредственном участии самого Лукашенко, когда он успеет передать власть преемнику.
В первых числах августа ИА REGNUM разместило довольно дискуссионный и в этом плане, несомненно, интересный текст научного сотрудника Института философии НАН Беларуси Алексея Дзерманта , в котором автор высказал ряд весьма интересных с точки зрения дискуссии о будущем Беларуси и о преемнике нынешнего президента республики Александра Лукашенко тезисов. Рассмотрим их более подробно.
Начнем с главного тезиса статьи, который изложен автором в самом ее начале: «Тот, кто знаком с реальным положением дел в стране, скорее всего, даст вполне очевидный ответ: после Лукашенко будет «новый Лукашенко»».
В качестве обоснования автор приводит следующую аргументацию: «Не важно, какая у него будет фамилия, потому что и сегодня это не столько личность, сколько функция. А функциональный вакуум всегда требует соответствующего наполнения. Эта «наполненность» возможна только на основании преемственности и выполнения нескольких условий:
1. Сохранение и развитие крупной индустрии, промышленности как экономического базиса страны, завершение начатых больших проектов (БелАЭС, китайско-белорусский парк «Великий камень») и реализации новых.
2. Обеспечение безопасности как внутренней, так и внешней, то есть тесная связь с силовым аппаратом.
3. Идеологическая преемственность с БССР и Республикой Беларусь Лукашенко как во властной вертикали, так и в среде влиятельных интеллектуалов.
Политик, который сможет обеспечить эти условия и будет «новым Лукашенко» и, вероятнее всего, он будет выходцем из силовых структур, опирающимся на поддержку России, возможно, Китая и не сильно раздражающий Запад, по крайней мере, в начале своего правления. Невыполнение этих условий будет означать крах не просто системы, построенной при Лукашенко, но всего столетнего развития Беларуси как исторического субъекта. То есть, и большинство белорусского общества, и белорусская элита будут делать весьма однозначный выбор и даже если возникнет какой-то кризис переходного этапа, страна организуется также, как и в 1994 г., когда избрали первого президента».
Версия, конечно, интересная. Возможно, именно она наилучшим образом отвечала бы национально-государственным интересам республики в контексте евразийской интеграции и выстраивания самостоятельного политического и экономического центра мира, независимого от англосаксонских элит. Но, к сожалению, она имеет целый ряд серьезных объективных и субъективных ограничений, которые делают ее, на мой взгляд, трудно реализуемой. В силу чего Беларусь, скорее всего, ждет гораздо более неблагоприятный сценарий развития ситуации.
Во-первых, история девятнадцатого-двадцатого веков тех стран, которые относят себя к европейской цивилизации, а Беларусь, особенно последние годы, к ней себя, несомненно, относит, практически не знает примеров, когда одного диктатора, а о том, что он диктатор, пусть и в положительном смысле, говорил неоднократно и сам Лукашенко, сменял другой диктатор. Особенно она не знает таких примеров в двадцатом веке. Чили, Ливия, Ирак, Югославия, СССР (предатель Хрущев после Сталина, предатель Горбачев после Андропова), Китай, масса примеров других стран и лидеров, говорят о том, что после диктатора (сильного харизматичного лидера) приходит либо клоун, либо предатель.
Во-вторых, приход нового диктатора после прежнего невозможен по той простой причине, что первый зачищает политическую поляну от конкурентов так, что на ней перестает что-либо колоситься выше сантиметра от слоя почвы. Так и в Беларуси – не то, что в окружении президента, на всей политической поляне республики не осталось не то, что хотя бы одного «диктатора» или «харизматичного политика», «сильного лидера», но вообще мужчин с признаками мужчины. Основная масса чиновников, депутатов всех уровней, лидеров партий, что провластных, что оппозиционных – это политические евнухи. Поэтому, даже чисто физически, второго продолжателя «дела Лукашенко» практически просто нет в республике. И это проблема всех сильных лидеров – создают сильную страну, но при этом так зачищают политическую поляну, что некому передать наследство. Сталину было кому – Берии, но против него объединились все остальные, пусть и не настолько сильные игроки, и Берия пал.
Так и Лукашенко – он может оставить наследника, но где гарантии, что чиновничья элита вся не соберется против и не съест преемника? Таких гарантий нет, так как преемник должен обладать харизмой Лукашенко. А таких людей сегодня в политике республики нет и не предвидится. Даже среди силовиков. Почему тут аргумент Алексея Дзерманта страдает? Дело в том, что нынешние белорусские силовики не понимают природы политической власти, так как живут уже в выстроенной Лукашенко политической системе власти, они за нее не боролись. Для них силовые структуры – власть, и они не понимают, что силовые структуры – это только инструмент. Если они власть – то мы получаем либо Чили Пиночета, либо Германию Гитлера. Но Беларусь Лукашенко – это ни то, ни другое. Потому что есть начинка проекта, некая суть, при всех нюансах внешнеполитической эквилибристики последних пяти-восьми лет. И от этого уйти нельзя. А вот какой начинкой будут насыщать проект Беларуси после Лукашенко его преемники – это большой вопрос.
Если говорить конкретно по персоналиям, то на сегодня я вижу только две возможные кандидатуры-преемника Александра Лукашенко – это Виктор Лукашенко, его сын, помощник по национальной безопасности, и Владимир Макей, нынешний министр иностранных дел. И если есть еще надежда на то, что сын будет двигаться в русле политики отца, то этого абсолютно нельзя сказать в отношении Владимира Макея, особенно понимая, что происходит во внешней политике республики и наблюдая за трансформациями Минска, в котором уже нисколько не скрываясь от главы государства готовят свой белорусский Майдан.
Более того, Виктор Лукашенко и Владимир Макей – это сегодня главные конкуренты на белорусский престол после Лукашенко. И если сравнивать их аппаратный вес сегодня, то Владимир Макей легко обойдет на выборах президента Виктора Лукашенко, так как практически вся республиканская элита сегодня уже под ним, и президентские выборы они будут делать под него. Такая ситуация будет в том случае, если Лукашенко не сможет передать власть преемнику еще при жизни – страх у чиновников исчезнет, и они запросто лягут под Макея.
Почему? Проект Макея предлагает европеизацию Беларуси, католизацию, отрыв от Русского мира, вывод ее из-под лобового столкновения России и Запада (как будто это возможно), превращение во вторую такую Швейцарию, где чиновники правят спокойным народом и капитализируют свои политические и чиновничьи активы кто в малый бизнес, кто в ресторанную сеть, кто в сеть гипермаркетов, а кто и в сеть торговых центров, например, «Момо».
В результате этой мягкой игры в «суверенитет» Беларусь становится через несколько лет элементом польской (на самом деле американской – еще вильсоновской) концепции Междуморья со всеми вытекающими для внешней политики, экономики, промышленности, образования и так далее.
Сегодня в Минске уже происходит тотальная десакрализация столичного центра. Имеется в виду площадь у Ратуши и улица Зыбицкая. Каждые выходные там организуются концерты, другие массовые мероприятия, массовые гуляния молодежи до утра. При этом можно спокойно прямо на улице употреблять спиртное, возможно, другие природные и синтетические возбудители до утра, милиция при этом никого не разгоняет, наоборот, охраняет. Кто-то скажет – да что здесь такого, во всем западном мире так. И это действительно так – власть в западном мире давно захватили сатанисты и сейчас ведут к власти в США Хиллари Клинтон.
Мне, как человеку не один год проработавшему в системе принятия решений на высшем государственном уровне в республике, удивительно, что силовые структуры Беларуси до сих не обратили внимание на то, что прямо у них под носом готовят Майдан. В Киеве в начале нулевых начиналось все точно также. Сначала, чтобы молодежь не пила по подъездам на окраинах (или особенно в западной провинции), их научили съезжаться на выходные в центр Киева, где также каждые выходные организовывались шоу и концерты, а потом, когда они к этому привыкли, перенесли акцент с музыкальной части на политическую. И уже тогда было поздно что-то менять. Почему? Потому что произошла десакрализация центра города как места власти, места, где власть принимает решения – толпа стала думать, что она принимает решения.
Почему в свое время было правильным решение проводить акции оппозиции в Минске в сквере на окраине? – Потому что где проводишь, такое твое и влияние. И прозападная оппозиция так до сих пор и не вылезла с политической окраины. А тут сама власть пригласила толпу пьяной молодежи в центр города (до администрации президента – сто метров), а потом чиновники и силовики начнут удивляться, почему они потеряли центр города и контроль над ситуацией.
Означает ли проект Макея «преемственность БССР и лукашенковской Беларуси» - нет, и это мы сегодня видим, как во внешней политике, так и в десакрализации центра Минска.
Означает ли проект Макея «сохранение и развитие крупной индустрии, промышленности как экономического базиса страны, завершение начатых больших проектов (БелАЭС, китайско-белорусский парк «Великий камень») и реализации новых» - нет, проект Макея это проект Беларуси не как научно-промышленного кластера (советская БССР и лукашенковская Беларусь), а это проект Беларуси как торгово-развлекательно-увеселительного центра для всей Европы со всеми вытекающими выводами.
Уже сегодня деиндустриализация Беларуси - из-за отсутствия реальной экономической и промышленной интеграции с Россией - происходит довольно серьезными темпами. О чем говорит и количество белорусских гастарбайтеров за границей – уже около 1 млн. из 5 млн. граждан республики, находящихся в трудоспособном возрасте, то есть около 20%. То есть проект Макея будет означать «будет означать крах не просто системы, построенной при Лукашенко, но всего столетнего развития Беларуси как исторического субъекта».
Не соглашусь и с еще одним тезисом Алексея Дзерманта: «В российском информпространстве, особенно на фоне ситуации в Украине, все чаще Беларусь стали описывать, иногда намеренно, в исключительно мрачных тонах. Беларусь дрейфует на Запад, в стране поднимает голову национализм, чтобы не потерять Беларусь России нужны какие-то другие активные действия — суть этого потока информации примерно такова. О действиях, как всегда, мало конкретики. Но логика вполне предсказуема: России надо экономически задавить страну, свергнуть Лукашенко, а его заменить генерал-губернатором или обычной марионеткой».
Хочется отметить, что данная трактовка политики России - «России надо экономически задавить страну, свергнуть Лукашенко, а его заменить генерал-губернатором или обычной марионеткой» - не имеет ничего общего с действительностью, поэтому является либо специально распространяемым мифом, либо откровенной ложью, в чем, естественно, не хочется заподозрить автора. России нужна сильная и стабильная Беларусь, потому что сегодня практически весь периметр границ России с постсоветскими странами является целью дестабилизации мировой «партии войны». И цель политики России, как самой крупной страны мира, наоборот заключается в максимальной стабилизации периметра. Но так как Россия сильно выросла в финансово-экономическом плане за последние пятнадцать лет, а Беларусь осталась практически на прежнем месте, то прежняя модель белорусско-российской интеграции, не наполненная никаких экономическим содержанием за исключением бюджета «Союзного государства» не устраивает политические и экономические элиты России. Они говорят – «Не хотите нашу модель интеграции, хорошо, тогда давайте свою». И что в ответ? – Ничего. Но весь мир глобализируется. И если Беларусь не хочет стать экономической «черной дырой», то надо не просто отказываться от всего, а что-то предлагать в ответ, свою концепцию, но ее нет.
Поэтому России здесь нужен не генерал-губернатор – своих хватает, а политик, лидер страны, отвечающий уровню современной политики, который сделает Беларусь еще более стабильной в политическом и экономическом плане территорией и гармонично впишет ее в российско-китайский евразийский экономический проект. Лукашенко это худо-бедно, через сопротивление, подчеркну, нынешней, вроде целиком и полностью управляемой элиты, но делает. В этом плане даже «Великий камень» - проект, отвечающий интересам России. Но где гарантия, что этой же линии будет придерживаться преемник? Такой гарантии на сегодня нет.
Ну, и, конечно, не выдерживает критики следующий пассаж автора: «Действия по такому крайнему сценарию приведут к неизбежному хаосу, возможно, гражданской войне с перспективой перекинуться в Россию и взрыву всего пространства между Балтийским и Черным морями. Фактически попытка дестабилизировать Беларусь будет означать втягивание России в настоящую холодную, возможно, и горячую войну на всем протяжении своих западных границ». Элита одной страны южнее Беларуси, в 4,5 раза больше по населению и в 10 раз (!) больше по экономическому потенциалу, тоже так думала – о «неизбежном хаосе», «гражданской войне с перспективой перекинуться в Россию» и «взрыву всего пространства» европейской безопасности и так далее. Вышел громкий конфуз и геополитический пшик в отношении России, но который отозвался огромными людскими, экономическими, промышленными потерями для Украины и, скорее всего, ее скорой ликвидацией в нынешнем виде.
Поэтому надо как-то осторожнее быть с такими прогнозами. Тем более, что люди, которые такое прогнозировали на Украине, уготавливая ей такое «светлое будущее» как выступить плацдармом для войны Запада с Россией, свою страну профукали ни много, ни мало, а всего за два года, но Беларусь-то гораздо меньше. Поэтому если что и подрывают такие «прогнозы», то только национальную безопасность республики.
С чем соглашусь в статье Алексея Дзерманта, это с тем, что «реальный запрос в развитии союза России и Беларуси — связывание наших экономик в наднациональные корпорации, освоившие новые технологии в биоинженерии, сельском хозяйстве, машиностроении, военной и космической сфере, где государства, а не частный спекулятивный капитал будут гарантировать справедливое участие, разделение расходов и прибыли». Сказано хорошо и правильно. Однако логичный вопрос возникает – мы знаем о российских проектах финансово-промышленной интеграции. Их, как хорошо известно, заморозила белорусская сторона. Хорошо. Но где белорусские проекты финансово-промышленной интеграции?
Также соглашусь и с тем, что «белорусской элите необходимо понять, что мышление только в категориях национального суверенитета в современном глобальном мире уже архаично и влечет потерю стратегического видения. Российской элите для работы с белорусами нужно понимание того, что их может реально вовлечь в общий проект. И это не критика самих по себе политически нейтральных «вышиванок» или фантазии об изобретении белорусской нации в польско-сталинских пробирках. Россия может и должна привлекать возможностью соразвития, соучастия в больших проектах, в том, что открывает будущее. Такой опыт у России и русской цивилизации есть. Последнее его воплощение — советский проект, лучшие черты которого, как небезосновательно считается, во многом сохраняются в Беларуси. «Новый Лукашенко» — это тот, кто сможет трансформировать этот опыт для новых условий и разделить его с Россией, где он будет востребован все больше и больше».
Тут можно подписаться под каждым словом автора. Никто из тех, кто выступает за стабильную и сильную Беларусь, стабильную и сильную Россию, за братский союз народов наших стран – возражать против этого не будет.
В заключение же хочу сказать о главной проблеме данного текста. На мой взгляд, автор обошел главный и самый острый вопрос поднятой им самим темы, просто постулировав и бодро отрапортовав, что на смену Лукашенко в ритме вальса «весь в белом» придет Лукашенко-2. Тот, кто видит, что происходит во властных кабинетах Минска и областных центров, прекрасно понимает, что это уже далеко не так.
Лукашенко уже не такой резкий как раньше. И просто так взять, и еще раз поменять «верхи» он не сможет – кадровой скамейки нет вообще – чистки сделали свое дело. Более того, для создания «большой семьи» в последние годы он пошел на то, на что категорически был не согласен ранее – дал возможность чиновникам и бизнесменам легализовать свои капиталы в обмен на политическую лояльность. Это все, конечно, правильно, но второй стороны – легализованного в общественно-политическом и информационном пространстве народного мнения как противовеса заговору элит и олигархата (что, кстати, имеется в России) – не создано.
Но как известно, аппетит в таких вещах границ не знает. Рано или поздно элитам надоест сидеть по своим кабакам и торговым центрам, и они захотят политического шоу. И тут уже будет не до реиндустриализации и нового подъема белорусской науки и промышленности. Достаточно посмотреть, к чему привело пятнадцатилетнее политическое шоу Украину – к распаду. А потенциально страна, при другом курсе, могла бы претендовать на то, чтобы стать пятой европейской экономикой после России, Германии, Франции и Британии. Но «що маемо, то маемо» - сегодня Украина вплотную приблизилась к тому, чтобы быть разделенной между Россией, Польшей, Венгрией и Румынией.
Поэтому главный вопрос белорусской политики после 2020 или 2025 года, неважно, действительно, упирается в приход «Лукашенко-2», в гарантию прихода во власть именно преемника политики Лукашенко. На мой взгляд, такое может произойти только при непосредственном участии самого Лукашенко, когда он успеет передать власть преемнику. И при новом президенте всем своим авторитетом и связями гарантировать преемственность внутри- и внешнеполитического курса (кстати, то, что Нурсултан Назарбаев сможет снять «кольцо всевластья» и передать при жизни власть преемнику – большой вопрос, соответственно, как и будущее Казахстана). Если же преемник останется один на один с республиканской элитой, уже почувствовавшей «кровавый вкус Майдана» и барышей, которые за этим стоят, они его съедят и не подавятся – слишком долго они голодали и с завистью смотрели на своих российских и украинских коллег.
Юрий Баранчик
Комментарии (0)