За последние три десятилетия наша страна пережила конец периода застоя, была свидетельницей того, как рухнул «железный занавес», испытала тяжелое время перестройки и распада , вылившееся в кризис 1998 года, дальше — чеченские кампании и вооруженный конфликт в Южной Осетии, совсем недавно — возвращение Крыма в состав России, а также последствия от Украинского кризиса и антироссийские санкции…
Все это время Джей периодически посещал нашу страну. Стоит отметить, что он — не эксперт по , в чем сам и признался, и приезжал к нам он исключительно в рамках так называемой «гражданской дипломатии», не как путешественник. Но это не исключает того, что Джей внимательно следил за переменами, которые происходили в России за долгое время.
На днях он решил описать в своей статье, как менялась наша страна за все эти 3 десятилетия, поделившись тем самым своим многолетним опытом посещений России.
«Россия короткой строкой
…В этой колонке я хочу поделиться впечатлениями от моей недавней поездки в Россию, и я предупреждаю вас: то, что я видел, идет вразрез со многим из того, что вы можете прочитать в газетах.
Что такое Global Affairs?
Я не эксперт по России. Я не умею ни говорить, ни читать по-русски. Однако с 1980 я являюсь членом небольшой группы людей, исповедующих так называемую «гражданскую дипломатию». Один из членов нашей группы, который работал в Государственном департаменте , в свое время ввел термин «второе направление дипломатии». Когда дипломатия высокого уровня заходит в тупик по первому пути, как это часто бывает, возникает необходимость во встречах банкиров с банкирами, учителей с учителями, психологов с психологами, которые помогут избавиться от презумпции враждебности и пресечь постоянные беспочвенные обвинения в адрес друг друга.
Обычные граждане развлекаются пустыми пересудами со своими коллегами из страны предполагаемого врага, а потом оказывается, что все мы – просто люди, и ядерное оружие – нелучшее средство для расчетов.
Второе направление: Институт гражданской дипломатии
И вот, мы нашли второе направление: Институт гражданской дипломатии, мы также запустили такие проекты, как психологическая библиотека в Москве, арт-конкурс с выставками в Сан-Франциско и Владивостоке и Международное общество исследователей космоса, которое позволило провести первую встречу российских космонавтов и американских астронавтов и начать плодотворное сотрудничество, которое продолжается и по сей день.
Наша небольшая группа также помогала организовать первый визит Бориса Ельцина в США, когда увидев в супермаркете полку с десятками банок горчицы разных марок, тогдашний президент осознал, чего лишился его народ за 70 лет коммунизма. «Всю свою жизнь я лгал», — сетовал он. Ельцин вернулся в Россию, вышел из коммунистической партии, постоял на танке во время неудавшегося переворота в августе 1991 года, а остальное, как говорится, история. Благодаря этому шестеро из нас были приглашены в Россию, посетить Президентский центр и музей Б.Н.Ельцина, путешествие, из которого я вернулся только на прошлой неделе.
Предыдущие поездки в Россию
Я впервые приехал в Россию в 1983 году, задолго до окончания холодной войны. Потом я вернулся туда в 1986 году, и снова в 1991 году, как раз за неделю до неудавшегося переворота, в четвертый раз я приезжал в 2005 году, когда от имени правительства США, я провел 28 встреч на высшем уровне в течение 10 дней.
От первой поездки в Москву и Тбилиси остались в основном воспоминания о гостеприимстве, которое сияло сквозь нищету. Это гостеприимство таилось глубоко под покровом убожества; я был поражен чистой красотой многих станций московского метро. «Теперь я понимаю разницу между коммунизмом и капитализмом», — сказал я представителям принимающей стороны. «В капиталистических странах, мы отделываем мрамором банки. Здесь, в Москве, вы отделываете им обычное метро».
Несмотря на то, что я слышал о безбожии коммунистов, я был глубоко тронут музыкой, услышанной во время Русской православной литургии, когда высокие голоса теноров воспарили над глубокими басами, наполнявшими пропитанные благовониями углы собора в Тбилиси. Это было не то, чего я ожидал. Люди стояли на службе в уличной одежде, и эта ненормальность контрастировала со строгим хладнокровием протестантов, обычно сидящих рядком на скамьях; я не мог не обратить внимания на вертикали этого псевдо-бесклассового общества: парящие голоса теноров перекрывались воем сирен «Лад», везущих членов Политбюро по пустым улицам Москвы. «Нашим конгрессменам и сенаторам не добиться такого королевского обращения», — наморщил лоб я.
Во время моей второй поездки в 1986 году, я столкнулся с первыми намеками на гласность (открытость) и перестройку (реструктуризацию). Я хотел написать колонку под названием «Из России с надеждой», но меня отговорил покойный Пол Познер, брат Владимира Познера, который впоследствии стал членом команды американского телевидения во главе с Филом Донахью, который и в настоящее время является ведущим, освещающим ситуацию в России на Chanel One. Пока Павел и я ждали рейса в Париж, он убедил меня, что надеяться еще рано. Но он был неправ.
После падения Берлинской стены в 1989 году, во время моей третьей поездки в Россию в 1991 году, я был под впечатлением от новых супермаркетов. Исчезли длинные очереди, где люди ждали хоть какой-то еды на сегодня. Исчезло и убожество, хотя не все. Приватизация позволила наполнить ранее пустые полки магазинов товарами широкого потребления. Но, давайте посмотрим правде в глаза: приватизация в стиле Джеффри Сакса, то есть сразу, «целиком и полностью», которая похоже сработала в Польше, оказалась катастрофой для России. Несколько избранных, которых будут позже называть олигархами, накопили сказочные богатства, а простые люди смотрели, как их пенсии исчезают в пучине инфляции.
Во время моей четвертой поездки в 2005 году, самое важное сообщение, которое я получил после 28 встреч, проведенных мною, было: «Мы никогда не вернемся на старый путь. Теперь мы нашли кое-что получше и не будем поддерживать систему, в которой мы притворялись, что работаем, а другие – притворялись, что платят нам, в которой мы были равны и одинаково бедны. Мы приняли свободу, капитализм и демократию. Но мы хотим все делать по—своему. Вы, американцы, высокомерны. Отвяжитесь!».
А мы? Нет. Несмотря на устные гарантии, предоставленные в ходе переговоров Рональда Рейгана с Михаилом Горбачевым в Рейкьявике относительно того, что НАТО не будет вплотную подходить к границам России, блок продолжил действовать именно так, причем происходило это под руководством Америки, и не в последнюю очередь благодаря увещеваниям Виктории Нуланд, которые просочились в прессу в 2014 году, незадолго до государственного переворота в Украине.
Второе послание, которое я получил в 2005 году: экономика России разделена на два сектора. Первый — добывающие отрасли, работающие в основном на экспорт нефти, приносящий огромные доходы, позволяющий обогащаться правительству и военным, но не простым людям. Второй сектор — товары широкого потребления, и этому сектору трагически не хватает капитала. Несмотря на то, что мои собеседники выразили желание, чтобы доходы первого сектора шли на субсидии для второго, настроены они были пессимистично. Интересы правительства и армии были мало связаны с развитием в России экономики потребления.
Свежие впечатления
Итак, каковы же основные впечатления, полученные в моей недавней поездке? Страна, страдающая от санкций? Немного, но не так чтобы очень. Страна, готовая покорить Запад? Точно нет. Наоборот, я видел празднества. Я видел богатство. Я видел людей на улицах, они свободны, они самовыражаются. Осанка, походка, глаза, одежда!»
«О, но вы были только в Москве, где и сосредоточено все богатство. Остальная Россия все еще живет в 12-м веке», — могли бы возразить вы.
Однако мы провели неделю в Екатеринбурге, четвертом по величине городе России, в двух часовых поясах к востоку от Москвы на краю Сибири, и я не часто видел так много строительных кранов. Президентский центр и музей Бориса Ельцина в Екатеринбурге — архитектурное чудо. Мэр города — высокий, 1,9 метра ростом, 54-летний бегун с внешностью кинозвезды, яркий, поразительный человек, который начал свою карьеру в качестве поэта.
Помимо всех прочих частностей, этих маленьких ярких радостей, этой прекрасной архитектуры, старой и новой, там есть экзотика, неродная, непохожая … мне не нужно много времени на два основных обобщения. Первое связано с двумя секторами экономики, о которых я так много слышал в 2005 году. Санкции вынуждают россиян получать доходы от экономики потребления за счет импортозамещения, это именно то, что им нужно, но так трудно было сделать задолго до введения санкций. Имея меньше возможностей импортировать товары широкого потребления, они учатся производить свои собственные. И за счет огромных запасов природных ресурсов, хорошо обученных рабочих и крайней изобретательности, они добиваются успеха.
Второе имеет отношение к частому сравнению российского и китайскогопути к модернизации и экономическим реформам, предшествующим политическим реформам в Китае, и политическим реформам, предшествующим экономическим реформам в России. До сих пор, особенно в ходе хаотичной, направляемой Америкой неумелой приватизации 90-х годов, китайский путь выглядел намного более перспективным. Но теперь, когда напряженность в отношениях с Западом из-за присоединения Крыма придала сил жесткому президенту России Владимиру Путину, мы наблюдаем в России новый вид автократического капитализма, который вполне может соперничать с автократическим капитализмом Китая. Русские делают все по-своему, и, с точки зрения наблюдателя, получается у них совершено замечательно.
Но чтобы быть умеренным и честным, я скажу: не все так радужно в России. Помимо допинг-скандала, который избавил участников Олимпийских игр в Рио от российских соперников и внес очередной вклад в выдуманный Голливудом образ русских злодеев, я не могу отрицать ограничения Путиным свободы прессы. Недавно правительство назвало последний свободный центр опросов общественного мнения, Левада-центр, врагом государства. Его попадание «в список» («иностранных агентов»), вероятно, приведет к закрытию.
Некоторые бизнесмены и представители интеллигенции недовольны благоустройством Москвы. Клановый капитализм и отсутствие свободной прессы, по их мнению, слишком высокая цена за усмирение народа «хлебом и зрелищами». При этом почти все россияне разочарованы антироссийским настроем американской прессы.
И последнее: Сталкивался ли я или мои попутчики хоть раз с антиамериканизмом? Нет. Ни разу».
Источник:
Комментарии (0)