Эдуард Диттманн один из тех, кто в числе первых пошел на баррикады в Риге с целью отстаивать независимость Латвии. Спустя 25 лет он глубоко сожалеет о том, что получилось так, как получилось.
В апреле этого года Диттманн направил в Комитет по петициям Европарламента петицию «о позорном статусе негражданина, крепостного Латвийской Республики и Европейского Союза в XXI веке». Депутат Европарламента Татьяна Жданок уже пообещала, что сделает все возможное, чтобы её рассмотрели.
Сам Эдуард Диттманн родом из Белоруссии, но является этническим немцем. В Риге живет с 1978 года, но до сих пор не получил гражданства. Участник баррикад 1991-го. Человек, в прошлом антисоветски настроенный, уверенный в западной демократии. Сегодня — очень сильно разочарованный в Латвии. В интервью одному из Латвийских изданий он рассказал о том, как Латвия «добывала» независимость, и что он чувствует по этому поводу сейчас.
Родившись в Беларуси, до того, как переехать в Ригу Диттманн объехал практически весь Советский Союз, бывал и на Байкале, и в Ташкенте. Всё, что он может сказать об увиденном: везде одно и то же, хотя СССР всегда был страной контрастов, выражаясь словами героини одного из фильмов, с той лишь разницей, что она говорила о городах Запада.
Ригу для своего пристанища он выбрал потому, что видел её другой, к тому же, в Риге тогда всё было очень хорошо: развита промышленность, экономика, не было дефицита продуктов. Кто-то это связывает с тем, Что Прибалтику называли «форточкой Союза», поэтому там все было так хорошо, тем не менее, Латвия в СССР никогда не бедствовала, о чём сейчас очень любят говорить.
Диттманн рассказывает, что впервые подумал о независимости Латвии в 1984 году, ещё даже до прихода к власти Горбачева. Тогда на улицах Риги он впервые увидел молодежь с латвийскими флагами. Смутило Эдуарда тогда их агрессивное поведение и то, что они разговаривали на латышском.
«Я понимал, что в Латвии латышский язык будет развиваться. Ведь до Хрущева так было даже в Латвийской ССР. Но Рига, безусловно, будет многоязычным городом. Как и все портовые города-столицы. Но мне и в голову не приходило, что латышский язык будет насаждаться насильно. Языку вообще нельзя «научить» — ему можно только самому научиться», — говорит автор петиции.
Потом он рассказывает о том, как проходили собрания «Народного фронта», который выступал за независимость Республики и о том, на каком языке они говорили.
«На русском языке, конечно! На «вагонке» ведь в основном русскоязычные работали. Речь шла о том, что в СССР сейчас экономическая разруха, а Латвия — очень богатая республика. Поэтому нам всем выгоднее, чтобы Латвия стала независимым государством», — вспоминает Диттманн.
Богатая страна должна была только богатеть, ведь для этого были все условия, но получилось совсем иначе – предприятия стали закрываться, государственной поддержки не было никакой.
Например, завод «Коммутатор» делал в том числе оборудование для атомных подводных лодок. Предприятие «Альфа» работало «на космос». Очень сильным был ВЭФ, где тоже делали «оборонку». Конечно, по многим позициям мы отставали. Но весь этот потенциал можно было использовать на благо страны. Модернизировать, продать, сдать в аренду иностранным компаниям. Можно было гарантировать людям работу, пока экономика не перестроится. И уже сегодня в Латвии было бы высокотехнологичное производство!», — приводит пример Диттманн
События баррикад оппозиционер вспоминает так: «Я не помню точно число, когда первая машина с бревнами пришла к Совету министров. Я включил радио и услышал, что людей приглашают выйти на улицы. И вот — вечер. Я иду по улице Кирова — нынешней Элизабетес — а мимо меня идут машины с лесом. Мы с ними одновременно и прибыли к Совмину. Я уже бывал в этом здании: работал по проектированию мебели и был заказ от Совмина. Машины начали парковаться, а я направился к этим высоченным дверям. Подхожу. Стучусь. Не помню, что он ответил… Но понимаете, было именно такое состояние: если будет надо, я готов остаться на асфальте».
По словам «негражданина», все было очень мирно, тогда не было никакого деления на русских и латышей: «с утра ведь нам надо было на работу — а к вечеру и в «ночь» мы шли на баррикады. И русские, и латыши. Там не было тогда деления ни по языку, ни по национальности. Если ты пришел — значит, ты — свой».
Полученная независимость постепенно разочаровала Диттманна, он боролся за свою любимую страну, а в итоге оказался ей не нужен, а когда в мировоззрении наступил перелом, сказать очень тяжело: «Наверное, он шел все эти годы. Сначала как-то незаметно новая власть «забыла» про свое обещание дать гражданство всем постоянным жителям, кто сделал свой выбор в пользу Латвии. Я, как и еще 700 тысяч, оказался негражданином», — говорит он
По словам Диттмана, у многих людей, которые остались в итоге ни с чем есть глубокое чувство обиды за то, что в итоге все так произошло. «Многие, как и я, искренне верили в эту страну. Такое очень тяжело забывается. Ладно, если ты, допустим, не можешь претендовать на должность президента. Но ведь участвовать в жизни своего города, района ты должен! Человек должен каждый день привыкать к своей ответственности. Новые отношения не возникают сами по себе. Их надо внедрять. Надо учить людей быть свободными», — рассказывает Эдуард.
Проблема «неграждан» хорошо известна, как в Латвии, так и далеко за её пределами. Огромное количество человек живут в стране долгое время, но не могут принимать участие в её жизни. Вероятность того, что на петицию Диттмана обратят внимание и как-то подтолкнут латвийские власти к решению этой проблемы, крайне мала, так как большинство «неграждан» — русские. А этим уже всё сказано.
«Мне представлялось, что так и будет сделано. И в дурном сне не могло присниться, что всё будет так бездарно разбазарено и разворовано», — резюмирует Диттман.
Фото: gorod.lv
Комментарии (0)